В современных условиях Вооруженные Силы Российской Федерации (далее ВС РФ) представляют собой не изолированную систему, а являются органической, неотъемлемой частью нашего общества.<1>
В последнее время ВС РФ захлестнула волна дезинтеграционных процессов: значительное снижение престижа и популярности воинского труда; рост числа правонарушений и преступлений, совершаемые военнослужащими всех категорий<2>, включая неуставные отношения между призывниками, между призывниками и младшим офицерским составом<3>, а также внутри иерархических отношений высшего командного состава<4>.
Тем не менее, некоторые авторы<5>, приходят к выводу, что совокупность комплекса преступлений, правонарушений, неуставных отношений и т.п. имеющих место в военной среде, происходят (проистекают) из гражданской среды<6>. Другими словам, сами ВС РФ только в незначительной степени индуцируют нарушения специализированных (характерные только для военной службы) правовых отношений между военнослужащими<7>.
Как справедливо отмечал К. Маркс, в «истории армии с поразительной ясностью резюмируется вся история гражданского общества»<8>. Так, подтверждая справедливость сказанного классиком, В.В. Лунеев отметил, что «все военно-криминологические проблемы могут успешно анализироваться и решаться в тесной связи с общими криминологическими проблемами в стране<9>.
Попытки радикально решить криминологические проблемы военнослужащих внутри советских Вооруженных Сил, предпринимавшиеся неоднократно, терпели провал». Из сказанного можно заключить, что военная компонента и компонента гражданского общества, неразрывны в формировании единого геополитического кода нашей страны<10>.
Достоверность выдвинутой гипотезы, подтверждается исследованными нами материалами уголовных дел, проведенными следователями Прокуратуры Кемеровской области. Установлено, что 32,6 % случаев преступлений совершаемых с особой жестокостью приходятся на несовершеннолетних в возрасте от 13 до 17 лет, и соответствует общероссийской тенденции<11>. Так, по данным специалистов-криминологов, преступность несовершеннолетних в общей структуре преступности занимает приблизительно 1/4 часть, тогда как рецидив преступности наблюдается в 25-30 % случаев. Д.А. Ли<12>, В.С. Собкин с соавт.<13> и другие авторы указывают на тот факт, что для оптимального функционирования преступной субкультуры, единственными носителями которой являются лица с рецидивами преступлений, необходима такая категория правонарушителей, как несовершеннолетние, из которых в последующем в 75 % случаев получаются лица с рецидивами преступлений.
С другой стороны, если проследить ситуацию складывающаяся в ВС РФ, то, согласно И.М. Мацкевичу<14> наблюдается ежегодный прирост преступности среди военнослужащих на 24 %, значительно снижающий боеспособность армии, флота, и других родов войск. Особое беспокойство вызывают сложившиеся изменения в структуре совершаемых преступлений: растет количество убийств + 200 %; причинение тяжкого вреда здоровью + 250 %; изнасилований + 150 % (по сравнению с 1992 годом). Еще раз оговоримся, аналогичные тенденции прослеживаются и в подростковой преступной субкультуре<15>.
Таким образом, можно сделать два предварительных вывода:
1. преступления, правонарушения, неуставные отношения и т.п. в военной среде, происходят (проистекают) из гражданской среды;
2. наблюдается (выявляется) структурная взаимосвязь между преступлениями несовершеннолетних в гражданской среде и деструктивными процессами, происходящими в ВС РФ<16>.
Если представить нашу гипотезу в виде схемы (Рис. 1), то можно построить гипотетическую модель, наглядно демонстрирующую наличие аналогий (взаимозависимостей) между пополнением преступной субкультуры, существующей в вооруженных силах, и качественным и количественным составом преступности лиц, попадающих в войска, которые будучи несовершеннолетними, совершали определенные виды правонарушений. Причем привнесенная ими субкультура преступного сообщества будет трансформироваться, в том числе и на поведение лиц, ранее правонарушений не совершавших.
Согласно Федеральному закону от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» пополнение личного состава вооруженных сил осуществляется в императивном (обязательном) порядке вне зависимости от особенностей индивидуального правосознания и индивидуальной установки лиц, подлежащих призыву, на совершение правонарушений. Иными словами, прогнозируя степень риска совершения правонарушений в войсках, в которых пополнение личным составом происходит преимущественно призывниками, можно с определенной долей вероятности констатировать предполагаемые количественные и качественные показатели правонарушений, которые будут совершаться военнослужащими соответствующего призыва.
Качественный состав правонарушений среди военнослужащих, возможно, будет, сопоставим с теми правонарушениями, которые указанные лица совершали до службы в армии. Количественные же показатели могут возрасти, причем существенно, за счет лиц подверженных виктимному поведению, с которыми будут взаимодействовать правонарушители. В армии указанные деструктивные процессы будут проявляться тем сильнее, чем больше будут изолированы военнослужащие от влияния иных социальных факторов (семьи, религии, молодежных организаций, трудовых коллективов и т.п.). Представляется, что подобную роль (интеграция с социальными структурами) в советское время, возможно, выполнял комсомол.
Другой стороной обозначенной проблемы является виктимность потерпевших (жертв). Так, согласно данным А.С. Паршакова<17>, виктимность (склонность к правонарушениям или к их провокации) военнослужащего, как правило, является следствием детской (ювенальной) виктимности, поскольку любой несовершеннолетний в силу своей беззащитности и зависимости от взрослых более подвержен угрозе посягательства, соответственно потенциально виктимен. По данным МВД России<18>, родители ежегодно избивают до 2 млн. детей в возрасте до 14 лет. Спасаясь от насилия, более 50 тыс. детей убегают из дома, а 25 тыс. - находятся в розыске. Каждый пятый от общего числа убитых на почве семейно-бытовых отношений - не способные защищаться дети.
Согласно Б. Малиновскому<19>, такая проблема имеет древние эволюционные связи, свидетельствуя о стабильности данного социально-правового явления. В России ежегодно регистрируется около 100 тыс. несовершеннолетних потерпевших (в 2001 г. - 96 703), что составляет примерно 5-10 % от их общего количества<20>. При этом основное количество указанных жертв - это юноши, которые после 18 лет становятся военнослужащими, проходящими военную службу по призыву или по контракту.
Таким образом, армия пополняется лицами имеющие отклонения, как в психическом, так и физическом здоровье, а также в социальном поведении (девиантность) с признаками деликвентного (преступного) поведения. Таких лиц насчитывается в среднем 30-35 %, что согласно данным военной виктимологии, вполне достаточно для совершения различного рода провокаций, приводящих к правонарушениям, преступлениям, неуставным отношениям и т.п. Для возникновения правонарушений военнослужащих, достаточно даже пассивных факторов виктимности. Так, например, лица никогда не нарушавшие социальных норм, имеющие субмиссивное поведение (с позиции социальной психологии считающаяся нормой), своей «неуверенностью» провоцируют тот «костяк» из указанных выше 30-35 %, которые, так или иначе, сталкивались с криминальным элементом. С другой стороны, есть лица (призывники, военнослужащие и т.п.), которые могут постоять за себя, за других лиц, с пониженным порогом тревожности и страха, а стало быть, могущие выполнить любую боевую задачу, имеющие отклонения (девиации) в социальном поведении, с высоким чувством справедливости, другими словами, способные контролировать свои девиации.
По нашему мнению, и как мы покажем ниже, полученные результаты свидетельствуют о целесообразности (а, возможно, и о необходимости) комплектовании элитных войск, войск стратегического назначения, войск быстрого реагирования и т.п. субъектами, склонными именно к контролируемому девиантному поведению. Сказанное, находит прямое отражение в декларативном выступлении министра обороны РФ С. Иванова, который сказал, что «… необходимо набирать в армию никого попало, а нужных нам людей» и нашло свое отражение в статье периодического издания<21>.
Таким образом, можно сделать еще два предварительных вывода, а именно:
3. исследование виктимности военнослужащих (как призывников, так и военных)<22> позволит выделить новую сферу функциональной направленности властных и управленческих органов государства, и, прежде всего, военного командования и органов военной прокуратуры: виктимологическое направление по предупреждению преступлений против военной службы. Представляется, что деятельность указанных субъектов по снижению виктимности в виде системы мер может реально уменьшить риск военнослужащего стать жертвой правонарушения либо происшествия<23>.
В данном случае, мы солидарны с позицией С.М. Иншакова<24>, других ученых и практиков, которые основной причиной неудач в воздействии на преступления против военной службы видят в том, что «на системный объект пытаются действовать несистемными мерами, которые не затрагивают главных (системообразующих) элементов криминального феномена», в том числе и виктимологического феномена.
4. в процессе проведения призывной кампании необходимо устанавливать психофизиологические и серологические особенности лиц, подлежащих призыву, что позволит, с одной стороны, группировать лиц, обнаруживающих склонность к контролируемому девиантному поведению и комплектовать ими войска особого, с позиции национальной безопасности, назначения, с другой стороны, выявлять лиц, подверженных виктимному поведению, формируя на них соответствующие базы данных (криминалистические учеты).
Сказанное позволяет сделать еще один вывод о подборе адекватных методов диагностики (прогнозирования) и идентификации групп риска лиц склонных к девиантному поведению на ранних стадиях<25>. Последнее, с наших позиций, должно стать мощным профилактическим средством предупреждения и предотвращения преступлений, совершаемые несовершеннолетними и военнослужащими (Рис. 2).
_________________________________________________________

<1>Концепция Федеральной целевой программы «Переход к комплектованию воинских должностей преимущественно военнослужащими, проходящими военную службу по контракту» на 2004-2007 годы (альтернативный вариант).
<2> Адельханян Р.А. Военные преступления в международном уголовном праве //Российская юстиция - 2003. - № 3. - С. 62 – 63.
<3> Военное право: Учебник / Под ред. В.Г. Стрекозова и А.В. Кудашкина. М., 2004.
<4> Беляев А.М. Генезис метода военной социологии на рубеже XIX-XX веков. М.: «ВУ», 2002.
<5> Мацкевич И.М. Преступность военнослужащих //Черные дыры в Российском законодательстве, 2002. № 1. С. 84-161; Волчок В.Г. Преступность военнослужащих как объект комплексного криминологического исследования //Право в Вооруженных Силах, № 4, апрель 2005 г.
<6> Горелик В.Я. Латентная преступность в условиях военной службы // Военная мысль. 2001. № 2. С. 51.
<7> Зникин В.К. Проблемы оперативно-розыскного обеспечения раскрытия и расследования преступлений субъектами военного права. –М: Изд-ий дом Шумиловой И.И., 2005. – 159 с.
<8> Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 29. С. 154.
<9> Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировой криминологический анализ. М. 1997. С. 399.
<10> Вандам (Едрихин) А.Е. Геополитика и геостратегия. М.: «Кучково поле», 2002. 272 с.; Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование: учебник для студентов вузов. М.: «Алгоритм», 2000. 352с.
<11> Гречишкин Ю.Н. Элементы преступной субкультуры несовершеннолетних как связующее звено между девиантным и преступным поведением //Социальный порядок, толерантность и право: Материалы Международной научно-практической конференции. -Краснодар: Краснодарский юридический институт МВД России, 2003 - 0,25 п.л.; Малышенко Е.А., Тупицына А.В. Прогноз преступности несовершеннолетних на территории Читинской области на 2004 – 2008 годы //Закон и практика: научно-практический правовой журнал. –2004. -6(10). –С. 29-32.; Ли Д.А. Криминология: статистический метод и системный анализ //Уголовное право, 2002, №1. С. 92-93.
<12> Ли Д.А. Криминология: статистический метод и системный анализ //Уголовное право, 2002, №1. С. 92-93.
<13> Собкин В.С., Абросимова З.Б., Адамчук Д.В., Баранова Е.В. Проявления девиации в подростковой субкультуре //Вопросы психологии, 2004, № 3. С. 3-18.
<14> Мацкевич И.М. Преступность военнослужащих //Черные дыры в Российском законодательстве, 2002. № 1. С. 84-161.
<15> Ли Д.А. Криминология: статистический метод и системный анализ //Уголовное право, 2002, №1. С. 92-93.
<16> Крупнов И.В. Социально-психологические аспекты криминальной агрессии в воинском коллективе // Дисс. канд. юрид. наук. М., 2003.; Жарких В.А. Насильственные преступления против военной службы. Автореф. дисс. канд. юр. наук. Краснодар. 2005. 24 с.
<17>Паршаков А.С. Виктимологическое направление по предупреждению преступности против военной службы //Право в Вооруженных Силах, 2005, № 8.
<18> Состояние преступности в России ГИЦ МВД Россия. М.: 2004.
<19> Seks i stlumienie w spolecznosci dzikich Przel.: Barbara Golda et al. Секс и насилие в брачно-семейных отношениях первобытных народов. Сочинение буржуазного этнографа Б. Малиновского (1884-1942).
<20> Галушко Д.М. Ювенальная виктимология. Криминологические и социально-психологические проблемы: Дисс. ... канд. юрид. наук. М. 2003.
<21> См.: Выступление министра обороны РФ Сергея Иванова от 5 апреля 2006 года Программа «Новости», Первый канал. 5 апреля 2006 года, 00 часов; Иванов С. Сказка «двенадцать месяце». Как будут сокращать срок службы в армии //Московский комсомолец, 5-12 апреля, 2006. С. 5.
<22> Черных Н.С. Виктимологическая профилактика нарушений уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности //Автореф. дисс... канд. юрид. наук. М., 2003.
<23> Иншаков С.М. Военная криминология. М., 2000. Ч. 1. С. 17.
<24> Иншаков С.М. Военная криминология. М., 2000. Ч. 1. С. 17.
<25>Драпезо Р.Г. Естественно-научные аспекты применения данных серологии и психофизиологии в криминалистике и военном праве // Сб. материалов междун. научн.-практ. конф. «35 лет Российской правовой академии и ее роль в подготовке кадров для органов и учреждений юстиции», 13 октября 2005 г. Москва. С. 82 – 91.