|
ОБЗОР
КАССАЦИОННО-НАДЗОРНОЙ ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ ДЕЛ ПО ИСКАМ И ЗАЯВЛЕНИЯМ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ НА ДЕЙСТВИЯ И РЕШЕНИЯ ОРГАНОВ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ И ВОИНСКИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ ЗА I ПОЛУГОДИЕ 2008 ГОДА.
ЖИЛИЩНЫЕ СПОРЫ
Гражданские дела по жилищным спорам вызывают у судей наибольшие затруднения, при их разрешении допущено значительное количество ошибок. В большинстве случаев они были обусловлены неправильным применением норм нового жилищного законодательства, регулирующих основания и порядок принятия военнослужащих на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, а также внеочередное обеспечение их жилыми помещениями в связи с увольнением с военной службы.
Изучение судебной практики показывает, что суды неоднозначным образом толкуют правовые положения ч. 3 ст. 49 ЖК РФ. Отчасти это объясняется определенной сложностью юридической конструкции самой нормы, совмещающей одновременно основания и порядок предоставления жилых помещений по договорам социального найма определенным федеральным законом, указом Президента Российской Федерации или законом субъекта Российской Федерации категориям граждан, но в большей степени неверным пониманием пределов ее применения при разрешении жилищных споров. Со всей очевидностью содержание этой нормы в совокупности с требованиями ст. ст. 5, 12 ЖК РФ усматривается только отказ законодателя от установления единого порядка предоставления жилого помещения. По его замыслу нормы Жилищного кодекса РФ могут применяться лишь в том случае, если иной порядок предоставления жилого помещения не предусмотрен федеральным законом, указом Президента Российской Федерации или законом субъекта Российской Федерации. Это указание в полной мере распространяется на основания и порядок признания граждан нуждающимися в жилых помещениях, поскольку они устанавливаются не столько Жилищным кодексом РФ, а перечисленными выше нормативными правовыми актами, если они ему не противоречат. Не вдаваясь в существо этих понятий, судьи в отдельных случаях игнорируют нормативные правовые акты, непосредственно регулирующие порядок предоставления жилых помещений военнослужащим, под тем предлогом, что они противоречат ЖК РФ.
Действительно, ч. 8 ст. 5 ЖК РФ налагает на суд обязанность применять положения ЖК РФ в случае несоответствия ему норм жилищного законодательства, содержащихся в федеральных законах и иных нормативных правовых актах РФ, законах и иных нормативных правовых актах субъектов РФ, нормативных правовых актах органов местного самоуправления. Однако это правило о первенстве, в силу прямого указания в ч. 3 ст. 49 ЖК РФ, не касается правовых норм, регулирующих порядок предоставления жилого помещения отдельным категориям граждан. Таким образом, правильно поступают те судьи, которые отдают предпочтение специальным нормативным правовым актам о порядке предоставления военнослужащим жилых помещений, даже если они вступают в прямое противоречие с ЖК РФ.
С практической точки зрения особое внимание обращает на себя то обстоятельство, что ЖК РФ и иные нормативные правовые акты различным образом определяют способы и правовые последствия ухудшения гражданами своих жилищных условий.
Согласно ст. 53 ЖК РФ граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий. Иначе сформулированы правовые последствия ухудшения жилищных условий в «Правилах учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства», утвержденных постановлением Правительства РФ от 6 сентября 1998 года № 1054. В п.п. «д» п. 10 данных Правил определено, что военнослужащие не признаются нуждающимися в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в случае, если их жилищные условия ухудшились в результате обмена, мены, купли-продажи или дарения ранее полученного от государства жилья. Прежде чем ответить на вопрос о том, какой нормой следует руководствоваться при разрешении спора о наличии либо отсутствии у военнослужащего права быть принятым на учет в качестве нуждающегося в получении жилья в случае ухудшения им своих жилищных условий, важно определить, что именно регулируют эти нормы: основания признания граждан нуждающимися в жилых помещениях или порядок их предоставления. Если основания, то очевидной становится необходимость применения ст. 53 ЖК РФ, поскольку в силу ч. 3 ст. 49 ЖК РФ они могут устанавливаться только Жилищным кодексом, и (или) федеральным законом, указом Президента Российской Федерации или законом субъекта Российской Федерации. Если порядок, то руководствоваться следует упомянутым постановлением Правительства РФ с учетом ст. 4 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» от 29 декабря 2004 года № 189 –ФЗ.
Основания признания граждан нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, установлены в ст. 51 ЖК РФ. Перечень этих оснований является исчерпывающим. Поскольку истечение пятилетнего срока со дня намеренного ухудшения гражданином жилищных условий с целью приобретения права состоять на учете в качестве нуждающегося не указано в данном перечне в виде отдельного основания, следует предположить, что положения ст. 53 ЖК РФ являются своего рода примечанием к ст. 51 ЖК РФ. Именно в виде примечания аналогичные положения были изложены в п. 18.1. «Правил учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и предоставления жилых помещений в Ленинграде», утвержденных решением Исполкома Ленсовета и Президиума Леноблсовпрофа от 7 сентября 1987 года № 712/6, в котором были установлены способы и правовые последствия ухудшения жилищных условий. Принимая во внимание, что факт ухудшения жилищных условий, даже по истечении установленного законом срока, формально не образует самостоятельного основания для принятия гражданина на учет, применение судами правовых предписаний ст. 53 ЖК РФ вместо п. 10 Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий, утвержденных постановлением Правительства РФ от 6 сентября 1998 года № 1054, представляется малоубедительным. В связи с этим более предпочтительной выглядит позиция тех судей, которые рассматривают факт ухудшения военнослужащим жилищных условий как основание для отказа в принятии на жилищный учет независимо от срока и мотивов совершения определенных действий, приведших к уменьшению размера занимаемого жилого помещения или его отчуждения.
Учитывая, что судебная практика за отчетный период не дала однозначного ответа на вопросы применения ст. 53 ЖК РФ, авторы обзора ставят своей целью обратить внимание судей на существо проблемы и необходимость ее глубокого и вдумчивого осмысления. Позиция окружного военного суда по данной категории дел высказана в следующих судебных постановлениях.
Факт отчуждения жилого помещения, приобретенного военнослужащим за счет личных средств, не давал оснований для исключения его из списков нуждающихся в улучшении жилищных условий и не освобождал командование от выполнения обязанности по обеспечению его жилым помещением в соответствии с Федеральным законом «О статусе военнослужащих».
Решением жилищной комиссии военкомата г. Боровичи, Боровичского, Мошенского и Хвойнинского районов Новгородской области от 10 сентября 2007 года Алексеев А. О. был исключен из списка нуждающихся в улучшении жилищных условий на том основании, что продал принадлежавшую ему на праве собственности трехкомнатную квартиру. Это обстоятельство было расценено комиссией как ухудшение жилищных условий, влекущее применение правовых последствий, предусмотренных ст. 53 ЖК РФ.
Разделяя правовую позицию жилищной комиссии военкомата, Великоновгородский гарнизонный военный суд указал в решении, что в период прохождения военной службы Алексеев был обеспечен жилым помещением по установленным нормам, но в апреле 2005 года продал его и тем самым ухудшил свои жилищные условия. В связи с этим он в соответствии со ст. 53 ЖК РФ может быть принят на учет для получения жилья лишь по истечении пятилетнего срока со дня совершения указанных намеренных действий.
Однако эта позиция противоречит нормам материального права, регулирующим порядок обеспечения жилыми помещениями военнослужащих с учетом их особого статуса.
По общему правилу, установленному жилищным законодательством, право на получение жилого помещения возникает из факта принятия граждан на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях при наличии к тому определенных оснований.
Основания признания граждан нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, перечислены в ст. 51 ЖК РФ. Наряду с этим законодатель в ч. 3 ст. 49 ЖК РФ предусмотрел возможность предоставления жилых помещений отдельным категориям граждан, признанных нуждающимися в жилых помещениях, на основании нормативных актов, содержащих иной порядок предоставления жилых помещений.
Правовые последствия ухудшения военнослужащими своих жилищных условий установлены в п.п. «д» п. 10 «Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства», утвержденных постановлением Правительства РФ от 6 сентября 1998 года № 1054. В отличие от положений ст. 53 ЖК РФ названная правовая норма вовсе исключает возможность принятия военнослужащих на учет нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий, если эти условия ухудшились в результате обмена, мены, купли-продажи или дарения жилья, но не любого, а лишь ранее полученного от государства.
Из письменных сообщений временно исполняющих обязанности заместителя командующего войсками ЛенВО по расквартированию и обустройству войск и начальника Новгородской КЭЧ района, составленных по результатам проверки жилищных условий Алексеева, следует, что никакого жилья от государства тот ранее не получал и в разные периоды времени проживал в квартирах, приобретенных в каждом случае за счет личных средств. Последнюю из них трехкомнатную квартиру в г. Боровичи Алексеев приобрел и оформил в единоличную собственность в ноябре 2000 года, которую затем продал по договору купли – продажи от 15 апреля 2005 года. В последующем заявитель проживал на условиях поднайма. Эти обстоятельства сторонами не оспаривались, в том числе и факт проживания Алексеева на условиях поднайма, подтвержденного копиями соответствующих договоров, представленных заявителем.
Таким образом, с апреля 2005 года Алексеев в силу требований п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» в связи с прибытием к новому месту службы стал нуждаться в получении жилого помещения независимо от того, что ранее он был обеспечен жильем по установленным нормам. Принимая во внимание, что Алексеев с 11 ноября 1999 года состоял в военном комиссариате на учете нуждающихся в получении жилого помещения, и до продажи квартиры продолжал находиться на этом учете, у него не было необходимости повторно обращаться в жилищную комиссию с просьбой о принятии на указанный учет и после отчуждения жилого помещения.
Доводы представителей жилищной комиссии военкомата и Новгородской КЭЧ района в судебном заседании о наличии иных оснований для снятия Алексеева с жилищного учета, являются несостоятельными, поскольку оспариваемое решение жилищной комиссии было принято исключительно по мотиву ухудшения им жилищных условий в результате продажи квартиры.
При данных обстоятельствах у жилищной комиссии отсутствовали правовые основания для исключения заявителя с 10 сентября 2007 года из списков очередников на получение жилого помещения под предлогом намеренного ухудшения им своих жилищных условий. Поскольку суд первой инстанции при оценке оспариваемого решения жилищной комиссии неверно применил к Алексееву правовые последствия ст. 53 ЖК РФ, судебное постановление было отменено вследствие нарушения нормы материального права.
Так как имеющиеся в материалах и исследованные в судебном заседании доказательства позволяли правильно установить обстоятельства, имеющие значение для дела, окружной военный суд счел возможным принять новое решение об удовлетворении заявления Алексеева полностью.
Раздел лицевого счета с бывшим супругом и перерегистрация в общежитие не являются основанием для повторного предоставления военнослужащему жилого помещения, ранее обеспеченному жилой площадью по установленным нормам.
Румянцева Т.И. в заявлении просила суд: признать ее право на улучшение жилищных условий и включение в списки очередников на обеспечение жилыми помещениями по последнему месту службы; признать незаконным и не действующим с момента принятия решение жилищной комиссии Военно-транспортного университета от 5 марта 2008 года в части отказа в принятии ее на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий; обязать начальника университета рассмотреть на заседании жилищной комиссии вопрос о постановке ее на данный учет и включении в списки очередников на получение жилого помещения по установленным нормам по последнему месту прохождения военной службы.
Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд 30 апреля 2008 года отказал Румянцевой в удовлетворении заявления на том основании, что в 1989 году она в качестве члена семьи военнослужащего была обеспечена жилым помещением по установленным нормам и до настоящего времени не утратила права пользования им, а поэтому у нее отсутствует право на повторное получение жилья от государства.
Ссылаясь в кассационной жалобе на решение Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 22 ноября 2005 года, которым был установлен факт ухудшения жилищных условий в 2002 году путем отказа от приватизации, Румянцева просила отменить решение от 30 апреля 2008 года на том основании, что на день его вынесения истек пятилетний срок, предусмотренный ст. 53 ЖК РФ. Однако, это обстоятельство, имеющее преюдициальное значение и дающее право для принятия на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, не было учтено судом.
Оставляя решение без изменения, окружной военный суд исходил из следующего.
Согласно п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих», военнослужащим-гражданам, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членам их семей, жилые помещения по нормам и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, предоставляются в связи с прибытием к новому месту службы.
Как следует из заявления в суд, Румянцева просила жилищную комиссию принять ее на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий в связи с разделом лицевого счета с бывшим супругом и перерегистрацией в общежитие, но не с прибытием к новому месту службы.
Согласно ордеру, выданному исполкомом Ленгорсовета от 10 октября 1989 года, объяснениям Румянцевой в судебном заседании, она в качестве члена семьи военнослужащего была вселена в двухкомнатную квартиру № 55 корпус № 3 в доме № 9 по улице Суворовской в г. Петродворце Санкт-Петербурга. Поскольку жилая площадь этой квартиры соответствовала установленным нормам предоставления, что подтверждено исследованными в судебном заседании доказательствами и не оспаривалось самим заявителем, суд первой инстанции сделал правильный вывод о том, что по месту прохождения военной службы в Санкт-Петербурге Румянцева не нуждается в улучшении жилищных условий.
Принимая во внимание, что факт перерегистрации Румянцевой в общежитие не лишает ее права пользования предоставленным государством жилым помещением, ее ссылка в кассационной жалобе на отсутствие жилого помещения признана несостоятельной. Не утратила Румянцева это право и вследствие передачи жилого помещения в собственность дочери, так как на момент приватизации жилого помещения она имела равные с ней права пользования этим помещением. Данное правило непосредственно вытекает из ст. 19 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» от 29 декабря 2004 года № 189-ФЗ, в соответствии с которой Румянцева не подпадает под действие ч. 4 ст. 31 ЖК РФ.
Что касается положений ст. 53 ЖК РФ, то никакой необходимости для ее применения у суда не имелось, так как жилищная комиссия Военно-транспортного университета отказала Румянцевой в принятии на учет по иным основаниям, не связанным с преднамеренным ухудшением жилищных условий. Доводы Румянцевой по поводу ухудшения жилищных условий исследовались в судебном заседании, в решении им дана правильная юридическая оценка. При этом суд правомерно исходил из того, что предоставление военнослужащим жилых помещений осуществляется в порядке, установленном в «Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации», утвержденной приказом Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 года № 80, которая не предусматривает возможность повторного предоставления жилого помещения военнослужащему, ранее обеспеченному по месту прохождения военной службы жилой площадью по установленным нормам. Применение судом названой Инструкции основано на положениях ч. 3 ст. 49 ЖК РФ, в соответствии с которой предоставление жилых помещений отдельным категориям граждан осуществляется по правилам данного Кодекса лишь в том случае, если нормативным правовым актом не установлен иной порядок.
Решение Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 22 ноября 2005 года, которому Румянцева в кассационной жалобе придавала преюдициальное значение, не имеет отношения к данному делу, поскольку сделанные в нем выводы касаются иного решения жилищной комиссии университета.
Суд посчитал обоснованным отказ начальника КЭЧ района в заключении с заявителем договора социального найма, поскольку с момента отчуждения им жилой площади не истек срок, установленный в ч. 8 ст. 57 ЖК РФ.
Согласно п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, в период прохождения ими военной службы имеют право на улучшение жилищных условий с учетом норм, очередности и социальных гарантий, установленных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. В соответствии с ч. 3 ст. 49 ЖК РФ это право может быть реализовано лишь в случае признания военнослужащего нуждающимся в жилом помещении по основаниям, установленным Жилищным кодексом, федеральным законом, указом Президента Российской Федерации или законом субъекта Российской Федерации. Таким образом, законодатель специально обратил внимание на то обстоятельство, что данное право может возникнуть у гражданина исключительно из установленных законом обстоятельств, но не из самого факта признания его нуждающимся в улучшении жилищных условий на основании решения соответствующего органа. Это указание получило развитие и в иных нормах ЖК РФ, регулирующих жилищные правоотношения на последующих после принятия гражданина на учет этапах реализации его права на жилое помещение, в частности в ч. 8 ст. 57 ЖК РФ. В соответствии с данной нормой при предоставлении гражданину жилого помещения по договору социального найма учитываются действия и гражданско-правовые сделки с жилыми помещениями, совершение которых привело к уменьшению размера занимаемых жилых помещений или к их отчуждению за период не менее пяти лет, предшествующих предоставлению жилого помещения.
Правильное применение это правило получило в решении Сертоловского гарнизонного военного суда по заявлению Кириллова А.Е., оспаривавшего отказ начальника КЭЧ района в заключении договора социального найма жилого помещения.
Отказ Кириллову в удовлетворении заявления мотивирован в решении тем, что в период прохождения военной службы он имел в собственности 1/4 доли в квартире № 97 д. 39 по ул. Кораблестроителей в г. Санкт-Петербурге, общая жилая площадь которой составляла 66.81 кв. м. Согласно договору от 23 января 2007 года, Кириллов подарил свою долю жилого помещения в размере 16, 7 кв. м. гражданке Литовченко М.Е. Поскольку заявитель осуществил отчуждение жилой площади до истечения 5 летнего срока, установленного в ч. 8 ст. 57 ЖК РФ, и это обстоятельство не было учтено при предоставлении новой квартиры, суд посчитал обоснованным отказ начальника КЭЧ района в заключении договора социального найма.
По своей сути дарение части жилого помещения, находящегося в собственности гражданина, представляет собой один из видов ухудшения жилищных условий. Правовые последствия ухудшения военнослужащими своих жилищных условий установлены в п.п. «д» п. 10 «Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства», утвержденных постановлением Правительства РФ от 6 сентября 1998 года № 1054. Согласно этой норме военнослужащий утрачивает право на улучшение жилищных условий, если они ухудшились в результате обмена, мены, купли-продажи или дарения жилья, но не любого, а лишь ранее полученного от государства. В данном случае право собственности на долю жилого помещения возникло у Кириллова вследствие приватизации жилого помещения, полученного от государства. Таким образом, совершенные заявителем действия давали начальнику КЭЧ района для отказа в заключении с заявителем договора социального найма.
При таких обстоятельствах суд первой инстанции сделал правильный вывод о соответствии действий названного воинского должностного лица правовым предписаниям ч. 4 ст. 57 ЖК РФ, согласно которой решение о предоставлении жилого помещения является основанием для заключения договора социального найма лишь при условии, что это решение принято с соблюдением требований ЖК РФ.
В соответствии с ч. 3 ст. 57 ЖК РФ основанием для предоставления жилого помещения является решение соответствующего органа, но не договор социального найма, как ошибочно полагал заявитель, а поэтому его отказ от заключения данного договора не влечет правовых последствий.
Решением жилищной комиссии войсковой части 2438 от 19 января 2005 года Штепе В.В. и трем членам его семьи была распределена трехкомнатная квартира № 143 общей площадью 79 кв.м. по адресу: г. Санкт-Петербург, ул. Гаккелевская, д. 20, корп. 3. После фактического вселения в квартиру Штепа в октябре 2007 года расторг брак с гражданкой Штепа Л. А. и в том же месяце заключил новый брак с гражданкой Поповой Е.В., с которой стал проживать в другой квартире на условиях поднайма. В связи с изменением состава семьи и жилищных условий заявитель просил командование предоставить ему другое жилое помещение, поскольку договор социального найма на полученную ранее квартиру он не заключал. Решением жилищной комиссии от 3 декабря 2007 году в удовлетворении просьбы Штепе было отказано на том основании, что он уже обеспечен жилым помещением по установленным нормам, а поэтому не имеется оснований для предоставления ему другого жилья.
Штепа в заявлении просил суд признать незаконным отказ командира войсковой части 2438 в предоставлении ему и жене жилого помещения по установленным нормам, обязать командира и жилищную комиссию воинской части отменить решение жилищной комиссии от 3 декабря 2007 года в части отказа внести изменения в решение комиссии от 19 января 2005 года о предоставлении ему и членам его семьи жилого помещения, восстановить его на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий во внеочередном порядке со 2 июля 2002 года.
Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд оставил заявление Штепы без удовлетворения и указал в решении, что после распределения ему и членам семьи квартиры по установленным нормам он перестал нуждаться в улучшении жилищных условий, договор социального найма ему предлагалось заключить до расторжения брака. После заключения договора Штепа вправе распорядиться жилым помещением в соответствии с жилищным законодательством, в том числе путем обмена квартиры.
В кассационной жалобе Штепа просил отменить решение на том основании, что суд фактически обеспечил жилым помещением бывших членов его семьи в ущерб интересам заявителя, у которого образовалась новая семья. Суд не учел, что в ноябре 2007 года он сообщал командованию об отказе от предоставленного жилого помещения, намерения получить от государства две квартиры у него не было. Отказ от подписания договора социального найма на прежний состав семьи Штепа объяснил тем, что он должен заключаться на фактический состав новой семьи.
Окружным военным судом решение оставлено без изменения.
Согласно п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» государство гарантирует предоставление военнослужащим жилых помещений. Эта гарантия реализуется путем предоставления военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, и совместно проживающим с ними членам их семей, жилых помещений по нормам и в порядке, которые предусмотрены федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.
Круг членов семьи военнослужащего, на которых распространяются социальные гарантии, определен в п. 5 ст. 2 Федерального закона «О статусе военнослужащих», если иное не установлено этим законом и другими федеральными законами.
Как следует из протокола № 1 заседания жилищной комиссии войсковой части 2438 от 19 января 2005 года, Штепе и трем членам его семьи была распределена трехкомнатная квартира по установленной норме жилого помещения. По объяснениям самого заявителя, он вместе с членами семьи вселился в данную квартиру и оплачивал коммунальные услуги за проживание.
Таким образом, командир воинской части выполнил возложенную на него обязанность по обеспечению Штепы жилым помещением, а последний реализовал свое право на жилье путем вселения в выделенную квартиру, продемонстрировав тем самым согласие на получение и проживание в ней совместно с членами семьи.
При таких обстоятельствах суд первой инстанции сделал правильный вывод о том, что в связи с надлежащим обеспечением заявителя жилым помещением он обоснованно снят с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий в соответствии с Примерными правилами решения жилищных вопросов военнослужащих, утвержденными приказом Министерства безопасности РФ от 27 июля 1993 года № 285.
Согласно ст. 60 ЖК РФ по договору социального найма жилого помещения одна сторона-собственник жилого помещения государственного или муниципального жилищного фонда (действующие от его имени уполномоченный государственный орган или уполномоченный орган местного самоуправления) либо управомоченное им лицо (наймодатель) обязуется передать другой стороне-гражданину (нанимателю) жилое помещение во владение и в пользование для проживания в нем на условиях, установленных ЖК РФ.
В судебном заседании установлено, и это не оспаривается самим заявителем, что договор социального найма был представлен ему после фактического вселения в квартиру до расторжения брака. Таким образом, уполномоченный орган фактически передал Штепе жилое помещение во владение и пользование по договору социального найма, поскольку иных обязательств на него ст. 60 ЖК РФ не возлагает.
В связи с этим отказ Штепы от подписания текста договора социального найма не влечет для этого органа никаких правовых последствий и не ограничивает право самого заявителя пользоваться жилым помещением на избранных им самим условиях, вытекающих из факта отказа от подписания договора.
Кроме того, следует учесть, что в соответствии с ч. 3 ст. 57 ЖК РФ основанием для предоставления жилого помещения является решение соответствующего органа, в данном случае жилищной комиссии воинской части от 19 января 2005 года, но не договор социального найма, как ошибочно полагал заявитель. Данное решение Штепа не оспаривал, от предложенной квартиры на этапе ее распределения не отказывался.
Поскольку Штепа обеспечен жилым помещением по установленным законом основаниям, его требование к командованию о предоставлении иного жилого помещения под предлогом заключения нового брака обоснованно оставлено судом без удовлетворения.
Аналогичную позицию заняли Сертоловский гарнизонный и окружной военные суды по гражданскому делу по заявлению Винокурова С.В., который требовал восстановить его на военной службе под тем предлогом, что на момент исключения из списков личного состава части с ним не был заключен договор социального найма жилого помещения. В удовлетворении заявления было отказано в связи с тем, что Винокурову было предоставлено пригодное для проживания жилое помещение по установленным нормам, в которое он вселился и проживал на момент издания приказа об исключении из указанных списков. Поскольку командование выполнило возложенное на него Федеральным законом «О статусе военнослужащих» обязательство по реализации жилищных прав заявителя в полном объеме, оснований для восстановления его в списках личного состава до заключения договора социального найма не имеется.
Вопреки требованиям ст. 196 ГПК РФ суд по своей инициативе фактически подменил предмет заявленных требований, исследовал доказательства и дал оценку решению жилищной комиссии, которое заявителем не оспаривалось.
Григорова - Рудыковская А. В. , проходящая военную службу по контракту, в заявлении в суд просила признать незаконным и отменить решение жилищной комиссии 35 военного городка от 28 декабря 2007 года, утвержденное командиром в/ч 25739 о снятии ее с учета нуждающихся в получении жилья, обязав жилищную комиссию восстановить ее в этих списках с 23 марта 2007 года.
Решением Санкт -Петербургского гарнизонного военного суда в удовлетворении этого требования отказано. При этом суд указал, что Григорова - Рудыковская в 1990 году обеспечивалась жильем от государства по нормам действующего законодательства. В частности, ей была предоставлена трехкомнатная квартира по адресу: г. Санкт-Петербург, проспект Авиаконструкторов дом 39 корпус 1 кв. 49. Поскольку в 2001 году она выехала из нее, не предприняла действий по ее разделу, право на повторное обеспечение жильем от государства она утратила.
Решение отменено окружным военным судом по следующим основаниям.
Из материалов дела следует, что 23 марта 2007 года Григорова-Рудыковская обратилась по команде с ходатайством о постановке ее на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, которое решением жилищной комиссии от 15 августа 2007 года было удовлетворено и принято решение о постановке Григоровой-Рудыковской на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Из письма заместителя командующего войсками ЛенВО по расквартированию и обустройству войск от 21 декабря 2007 года на имя командира в/ч 25739 следует, что ему рекомендовано исключить Григорову - Рудыковскую из списков нуждающихся в получении жилья в связи с выявлением в представленных учетных документах не соответствующих действительности сведений о нуждаемости в получении жилых помещений, которые послужили основанием для принятия ее на учет.
Жилищная комиссия, рассмотрев это предложение, решением от 28 декабря 2007 года исключила заявительницу из списков лиц, нуждающихся в получении жилого помещения. При этом в качестве основания для такого решения комиссия сослалась на п.1 п.п.2 ст. 54 ЖК РФ и п. 31 приказа МО РФ № 80 от 15 февраля 2000 года.
Именно это решение жилищной комиссии и явилось поводом для обращения в суд.
Таким образом, предметом рассматриваемого дела являлась проверка законности и обоснованности решения жилищной комиссии от 28 декабря 2007 года об исключении Григоровой-Рудыковской из списка нуждающихся в улучшении жилищных условий.
Перечисленные выше требования Григоровой-Рудыковской судом правомерно рассматривались по правилам глав 23 и 25 ГПК РФ.
В соответствии с ч.1 ст.249 ГПК РФ, обязанность по доказыванию законности оспариваемых решений, действий (бездействия) должностных лиц возлагается на лиц, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие).
В главах 23 и 25 ГПК РФ законодателем введены некоторые исключения из этих принципов при разрешении дел, возникающих из публичных правоотношений. Однако эти исключения обусловлены необходимостью обеспечения судебного контроля за правомерностью действий должностных лиц, наделенных властными полномочиями, а не лиц, находящихся в подчиненном положении.
С учетом требований данной нормы, суд должен был проверить законность и обоснованность принятого жилищной комиссией решения от 28 декабря 2007 года, возложив обязанность по доказыванию законности своих действий на должностных лиц, действия которых оспариваются.
Вместо этого гарнизонный военный суд по собственной инициативе вторгся в оценку обоснованности признания заявительницы нуждающейся в улучшении жилищных условий, фактически подменив собой ответчика, сформулировав за него правовую позицию по заявленным требованиям. Подобные действия суда противоречат одним из основополагающих принципов гражданского судопроизводства, закрепленных в ст. 12 ГПК РФ, - состязательности и равноправия сторон при осуществлении правосудия.
Таким образом, вопреки требованиям ст. 196 ГПК РФ, суд по своей инициативе фактически подменил предмет заявленных требований, исследовал доказательства и дал оценку решению жилищной комиссии не от 28 декабря 2007 года, а от 15 августа 2007 года о постановке заявителя на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, которое заявителем не оспаривалось и, соответственно, в предмет рассматриваемого дела не входило.
Учитывая, что решение жилищной комиссии от 15 августа 2007 года самой жилищной комиссией не отменялось, решение суда первой инстанции, как не отвечающее требованиям законности и требованиям ст.ст.196, 246 ГПК РФ было отменено в связи с нарушением норм процессуального права, которое привело к неправильному разрешению дела.
Вместе с тем, поскольку обстоятельства по делу были полно и всесторонне установлены при разрешении дела в суде первой инстанции, окружной суд нашел возможным разрешить заявленные требования по существу, не передавая дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
По смыслу ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» и п.п. 27, 28 «Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации», утвержденной приказом Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 года № 80, включение военнослужащих в списки очередников на получение жилого помещения, а равно исключение из этих списков, производится исключительно совместными решениями жилищной комиссии и командира воинской части.
Основания для снятия военнослужащих с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий определены положениями приказа МО РФ № 80 от 15 февраля 2000 года и ЖК РФ. В частности, военнослужащие снимаются с учета нуждающихся в получении жилых помещений по месту прохождения военной службы, в случае улучшения жилищных условий по нормам, предусмотренным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, и отпали другие основания для предоставления жилого помещения.
Статьей 56 ЖК РФ установлено, что граждане снимаются с учета в качестве нуждающихся в жилых помещениях в том числе и в случае выявления в представленных ими документах в орган, осуществляющий принятие на учет, сведений, не соответствующих действительности и послуживших основанием принятия на учет, а также неправомерных действий должностных лиц органа, осуществляющего принятие на учет, при решении вопроса о принятии на учет.
Как видно из оспариваемого решения жилищной комиссии от 28 декабря 2007 года. Григорова-Рудыковская была снята с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий исключительно в связи с выявлением в представленных учетных документах не соответствующих действительности сведений о нуждаемости в получении жилых помещений, которые послужили основанием для принятия на учет.
Между тем, каких-либо доказательств, подтверждающих это обстоятельство, суду представлено не было.
Напротив, как пояснил представитель командира части, в том числе и в суде кассационной инстанции, все обстоятельства, связанные с жилищными условиями заявительницы, были известны жилищной комиссии на момент постановки ее на учет, подробно изложены в протоколе жилищной комиссии.
Поскольку эти обстоятельства являются достоверными и никем не оспаривались, указание в решении жилищной комиссии на предоставление Григоровой-Рудыковской не соответствующих действительности сведений является ошибочным.
Поскольку гарнизонный военный суд данному факту оценки не дал, а обосновал свое решение на фактах, установление которых не входило в предмет рассматриваемого дела, окружной суд пришел к выводу о том, что оспоренное решение жилищной комиссии от 28 декабря 2007 года о снятии Григоровой-Рудыковской с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий по указанному в нем основанию не может быть признано законным и подлежит отмене.
СПОРЫ, СВЯЗАННЫЕ С ОБЕСПЕЧЕНИЕМ ВОЕНОСЛУЖАЩИХ ПОЛОЖЕННЫМИ ВИДАМИ ДОВОЛЬСТВИЯ.
В анализируемом периоде дела по жалобам военнослужащих на действия органов военного управления и воинских должностных лиц, связанные с отказом либо несвоевременным обеспечением их денежным и другими видами довольствия, являлись самой распространенной категорией гражданско-правовых споров (71,1 %) от общего числа дел. Серьезных затруднений у судей они не вызывают. Однако отдельных ошибок в применении закона, регулирующего воинские правоотношения в данной сфере, избежать не удалось. Следует также отметить, что в данном полугодии имели место ошибки, на которые окружной военный суд уже обращал внимание судей, в частности в обзоре кассационно-надзорной практики за I полугодие 2007 года на примере гражданского дела по заявлению Антонова Р.А.
При разрешении требования заявителя суд не учел ст. 1 «Соглашения между государствами-участниками Содружества Независимых Государств о социальных и правовых гарантиях военнослужащих, лиц, уволенных с военной службы, и членов их семей» от 14 февраля 1992 года, которая предусматривает сохранение за указанными лицами уровня прав и льгот, установленных ранее законами и другими нормативными актами бывшего Союза ССР.
В заявлении в суд Лыков Б.В. указал, что в 2006 году он на личном автомобиле совершил поездку в основной отпуск от г. Кемь Республики Карелия до г. Актау Республики Казахстан и обратно. 5 декабря 2006 года он обратился к командиру части с рапортом о возмещении расходов по проезду в отпуск, который был частично удовлетворен лишь 26 декабря 2007 года путем оплаты стоимости проезда только до границы РФ (г. Красный Яр) и обратно.
Полагая, что командование обязано было оплатить ему проезд полностью по всему маршруту следования в отпуск и обратно, Лыков в интересах восстановления нарушенного права просил суд обязать выплатить ему компенсацию за проезд по Республике Казахстан в размере 4 236 руб.и возместить убытки, обусловленные несвоевременной оплатой проезда в отпуск и ростом потребительских цен, в размере 1 811 руб. При этом заявитель представил подробный расчет стоимости понесенных расходов по проезду в отпуск.
Петрозаводский гарнизонный военный суд отказал в удовлетворении заявления полностью на том лишь основании, что ст. 20 Федерального закона «О статусе военнослужащих» не предусматривает оплату военнослужащим расходов по проезду в отпуск на личном транспорте.
Решение отменено вследствие неправильного применения судом первой инстанции норм материального права.
Согласно ч. 2 ст. 3 Федерального закона «О статусе военнослужащих» правовая защита военнослужащих является функцией государства и предусматривает закрепление в законах и иных нормативных правовых актах прав, социальных гарантий и компенсаций, а также правовой механизм их реализации. В целях реализации права военнослужащих на проезд на безвозмездной основе железнодорожным, воздушным, водным и автомобильным (за исключением такси) транспортом, установленного в ст. 20 данного закона, Министр обороны РФ приказом от 6 июня 2001 года № 200 утвердил «Руководство по оформлению, использованию и обращению с воинскими перевозочными документами в Вооруженных Силах Российской Федерации».
В соответствии с п. 86 Руководства лицам, проходящим военную службу по контракту (работающим) в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, подлежат возмещению затраты по проезду личным транспортом к месту использования отпуска на территории Российской Федерации и обратно.
Как видно из материалов дела, Лыков проходит военную службу в Кемском районе Республики Карелия. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 10 ноября 1967 года № 1029 «О порядке применения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 сентября 1967 года «О расширении льгот для лиц, работающих в районах Крайнего Севера и местностях, приравненных к районам Крайнего Севера» Кемский район Республики Карелия включен в перечень районов Крайнего Севера. Следовательно, заявитель подпадал под действие указанной правовой нормы и имел право при определенных условиях на возмещение расходов, понесенных им в связи с проездом на личном автомобиле в отпуск и обратно.
В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотрено законом, то применяются правила международного договора.
Таким образом, при разрешении требования заявителя суду следовало учитывать ст. 1 «Соглашения между государствами-участниками Содружества Независимых Государств о социальных и правовых гарантиях военнослужащих, лиц, уволенных с военной службы, и членов их семей» от 14 февраля 1992 года, которая предусматривает сохранение за указанными лицами уровня прав и льгот, установленных ранее законами и другими нормативными актами бывшего Союза ССР. Основным нормативным актом Союза ССР, регламентировавшим условия и порядок предоставления военнослужащим и членам их семей льгот по проезду в отпуск, является «Положение о льготах для военнослужащих, военнообязанных, лиц, уволенных с военной службы в отставку, и их семей», утвержденное постановлением Совета Министров СССР от 17 февраля 1981 года № 193, в соответствии с которым лицам офицерского состава предоставлялось право на проезд за счет Министерства обороны при следовании в очередные отпуска (отпуск). Эта льгота предоставлялась военнослужащим один раз в год и предполагала возможность бесплатного проезда в место проведения отпуска и обратно в пределах территории СССР.
Вместе с тем, право на безвозмездный проезд по территории СССР распространяется только на военнослужащих, состоявших на военной службе на день подписания указанного Соглашения - 14 февраля 1992 года. Если же военнослужащий, хотя и состоял на тот момент на военной службе, но был уволен в запас или отставку, но затем вновь был зачислен на военную службу, то право на эту льготу он утрачивает. Данное правило установлено Решениями Экономического Суда СНГ от 15 апреля 1999 года и от 14 октября 1999 года № 01-1/5-98.
Никаких данных, позволяющих установить дату поступления Лыкова на военную службу, а также наличие либо отсутствие перерывов за время ее прохождения, в материалах дела не имеется, что делает невозможным разрешение требования заявителя о предоставлении ему права на возмещение расходов по проезду в отпуск за пределами Российской Федерации.
Поскольку, суд первой инстанции не определил обстоятельства, имеющие значение для дела, и не применил закон, подлежащий применению, решение было отменено, а дело направлено на новое рассмотрение, поскольку эти нарушения не могли быть исправлены судом кассационной инстанции.
При подготовке дела к судебному разбирательству суд не уточнил требования заявителя, не поставил перед сторонами вопрос о необходимости обсуждения бездействия командования, в результате которого военнослужащему были прекращены дополнительные выплаты, что привело к неправильному разрешению дела.
Великоновгородский гарнизонный военный суд полностью удовлетворил заявление Сенина А. А. и обязал военного комиссара города Великий Новгород, Новгородского и Батецкого районов Новгородской области издать соответствующие приказы и выплатить заявителю надбавку за сложность, напряженность и специальный режим военной службы в размере 115 % от оклада по воинской должности за период с 1 октября 2006 года по 5 марта 2007 года, а также ежемесячное денежное поощрение за период с 1 января 2007 года по 5 марта 2007 года, всего в сумме 16 807 руб. 68 коп.
В соответствии с разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации, содержащимися в п. 4 постановления Пленума от 14 февраля 2000 года № 9 «О некоторых вопросах применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих» (с изменениями от 6 февраля 2007 года), военная служба предполагает осуществление полномочий государства по обеспечению своего суверенитета и иных важнейших государственных интересов, а военнослужащие являются носителями публичной власти. В связи с этим правоотношения, связанные с исполнением военнослужащими своих служебных обязанностей, являются публично-правовыми. Таким образом, нормы подраздела III раздела II Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации применяются, когда требования военнослужащих, в том числе имущественного характера, непосредственно вытекают из административно-правовых и иных публичных отношений, основанных на властных полномочиях одной стороны по отношению к другой. В этих случаях все требования военнослужащих должны быть разрешены по существу при рассмотрении заявления, поскольку в соответствии со ст. 258 ГПК РФ суд, признав заявление обоснованным, обязан вынести решение о восстановлении нарушенных прав в полном объеме.
Поскольку Сенин оспаривал действия воинского должностного лица в процессе осуществления им своих властных полномочий по отношению к заявителю, то его требования, в том числе материального характера, как непосредственно вытекающие из публично-правовых отношений, правомерно рассмотрены судом по правилам подраздела III раздела II ГПК РФ.
О применении данной судебной процедуры судья указал в определении о принятии заявления Сенина к производству суда и подготовке дела к судебному разбирательству, о чем известил стороны путем направления им копии определения.
Согласно ст. 256 ГПК РФ гражданин вправе обратиться в суд с заявлением в течение трех месяцев со дня, когда ему стало известно о нарушении его прав и свобод.
Нарушение своих прав Сенин усмотрел в том, что военный комиссариат не выплачивал ему надбавку за сложность, напряженность и специальный режим военной службы в размере 115 % от оклада по воинской должности и денежное поощрение. Поскольку указанные выплаты производятся ежемесячно, факт нарушения права на их получение становился известным Сенину с той же периодичностью в день получения денежного довольствия. Принимая во внимание, что заявитель просил взыскать дополнительные выплаты за период до 5 марта 2007 года, а с заявлением в суд он обратился 24 апреля 2008 года, следует придти к выводу о пропуске им установленного законом срока.
Данное обстоятельство налагало на суд обязанность выяснить в предварительном судебном заседании или в судебном заседании причины пропуска срока, так как в соответствии с ч. 2 ст. 256 ГПК РФ они могут являться основанием для отказа в удовлетворении заявления. Этим указанием федеральный законодатель придал обстоятельствам, связанным с пропуском срока, важное юридическое значение для правильного разрешения дела.
Как указано в ст. 148 ГПК РФ, уточнение фактических обстоятельств, имеющих такое значение для исхода дела, является одной из задач подготовки дела к судебному разбирательству. Однако данное обстоятельство суд не только не уточнил, но вовсе не указал на него в определении о подготовке дела. Не было сделано этого и в судебном заседании, проведенном в отсутствие заявителя, что исключило возможность выяснения причин несвоевременного обращения Сенина за судебной защитой.
Осталось без внимания суда и то, что в соответствии с Порядком обеспечения денежным довольствием военнослужащих, утвержденным приказом Министра обороны РФ от 30 июня 2006 года № 200, дополнительные денежные выплаты производятся военнослужащему на основании приказов соответствующих командиров (начальников). В отношении ежемесячной надбавки за сложность, напряженность и специальный режим военной службы такой приказ должен быть издан в начале календарного года с указанием конкретного размера и периода, на который она устанавливается. Об этом прямо указано п. 109 названного Порядка.
Как видно из материалов дела, такие приказы в отношении заявителя в оспариваемый период не издавались, что должно расцениваться как бездействие военного комиссара, подлежащее оспариванию на основании ст. 255 ГПК РФ, поскольку именно оно привело к нарушению предполагаемого права заявителя на получение денежного довольствия в полном объеме.
В связи с этим суду при подготовке дела к судебному разбирательству следовало уточнить требования заявителя, поставить перед сторонами вопрос о необходимости обсуждения бездействия командования, в результате которого Сенину были прекращены дополнительные выплаты, дать ему в решении надлежащую правовую оценку с учетом положений ст. 256 ГПК РФ.
Однако, эту задачу, поставленную в ст. 148 ГПК РФ на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, суд также не выполнил. Такое нарушение нормы процессуального права является существенным, поскольку оно привело к неправильному разрешению дела.
ВОПРОСЫ ПРОХОЖДЕНИЯ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ.
Отказ военнослужащему в передаче его рапорта о заключении нового контракта о прохождении военной службы сверх предельного возраста пребывания на военной службе на рассмотрение должностному лицу, наделенному правом назначения его на воинские должности, признан незаконным.
Как следует из материалов дела, майор Гончаров О.И. достиг предельного возраста пребывания на военной службе, однако с военной службы не уволен ввиду отсутствия у него жилого помещения.
1 февраля 2008 года командир войсковой части 14108 в порядке п. 3 ст. 49 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» и п. 10 Положения о порядке прохождения военной службы по просьбе заявителя направил вышестоящему командованию представление с ходатайством о заключении с ним нового контракта о прохождении военной службы сверх предельного возраста сроком на 1 год.
Командир войсковой части 32103 отказал в ходатайстве перед командующим Космическими войсками о заключении с Гончаровым нового контракта и возвратил представление подчиненному ему командиру войсковой части 14108.
В заявлении в суд Гончаров просил обязать командира войсковой части 32103 направить его рапорт о продлении срока службы командующему Космическими войсками. Свое требование он мотивировал тем, что командир войсковой части 32103 по своему должностному положению не вправе был отказывать ему в заключении контракта, так как такими полномочиями обладает должностное лицо не ниже командующего Космическими войсками ВС РФ.
Решением Пушкинского гарнизонного военного суда в удовлетворении этого требования было отказано. При этом суд хотя и указал, что решение вопроса о заключении контракта с заявителем сверх предельного возраста пребывания на военной службе не входит в компетенцию командира в/ч 32103, однако сделал вывод, что он был вправе по собственному усмотрению отказать заявителю в ходатайстве о заключении нового контракта.
Кроме того, суд отметил в решении, что Гончаров О.И. по выводам аттестационной комиссии части подлежит увольнению в запас по возрасту, удерживается на военной службе только из-за необеспеченности жильём, с предстоящим увольнением с военной службы согласился, у командования имеются основания для отказа заключить с заявителем новый контракт.
Однако эти выводы были основаны на ошибочном толковании судом правовых предписаний, регулирующих вопросы продления срока контракта.
В соответствии с п. 3 ст. 9, ст. 10 Положения о порядке прохождения военной службы, с военнослужащим, достигшим предельного возраста пребывания на военной службе и изъявившим желание продолжить военную службу, новый контракт может быть заключен по решению соответствующего должностного лица в порядке, определенном Федеральным законом и настоящим Положением.
Согласно п.п. «в» п. 4 ст. 10 Положения решения о заключении контрактов с военнослужащими, достигшими предельного возраста пребывания на военной службе, о сроке нового контракта или об отказе в заключении контракта для военнослужащих, имеющих воинское звание до подполковника, капитана 2 ранга включительно принимаются должностными лицами, имеющими право назначения указанных военнослужащих на занимаемые ими воинские должности.
В судебном заседании было бесспорно установлено, что в соответствии с приказом Министра обороны Российской Федерации № 410 от 11 декабря 2004 г. «О полномочиях должностных лиц Вооружённых Сил Российской Федерации по назначению офицеров и прапорщиков (мичманов) на воинские должности, освобождению их от воинских должностей, увольнению с военной службы и присвоению им воинских званий» правом назначения на занимаемую Гончаровым должность обладает должностное лицо не ниже командующего Космическими войсками ВС РФ.
Штатная категория командира войсковой части 32103 соответствует воинскому званию «генерал-майор», следовательно, он уполномочен принимать решения о заключении нового контракта сверх предельного возраста с военнослужащими, для которых штатом предусмотрены воинские звания до капитана включительно.
В связи с этим отказ командира войсковой части 32103 в ходатайстве о заключении с Гончаровым нового контракта, вопреки выводам суда первой инстанции, не может являться законным, так как решение о заключении контракта или отказе в этом, в силу прямого указания в ст. 10 Положения, мог принять командующий Космическими войсками. В данном случае командир войсковой части 32103 был вправе лишь высказать свое отношение к этому вопросу, однако представление и другие необходимые документы должен был направить командующему Космическими войсками для принятия решения по существу.
Поскольку оспариваемые действия названного должностного лица были совершены с превышением имеющихся у него полномочий, приведенные в решении гарнизонного военного суда доводы относительно отсутствия оснований для продления контракта о прохождении военной службы с заявителем, а равно о целесообразности его продлении, были признаны беспредметными. Отменив решение в связи неправильным применением нормы материального права, окружной суд принял новое решение об удовлетворении требований Гончарова.
Наличие у военнослужащего жилого помещения на территории закрытого военного городка не освобождало командование от обязанности предоставить ему при увольнении жилое помещение для постоянного проживания.
В связи с увольнением с военной службы по состоянию здоровья на основании подп. «в» п.1 ст.51 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» Зуева Н. И. с 27 августа 2007 года была исключена из списков личного состава воинской части приказом командира войсковой части 28037 № 138 от 26 июля 2007 года. Оспаривая этот приказ, Зуева заявила в суд требование о восстановлении в списках личного состава части и указала, что на момент его издания она не была обеспечена жилым помещением для постоянного проживания за пределами военного городка по месту прохождения военной службы.
Пушкинский гарнизонный военный суд отказал Зуевой в удовлетворении требований полностью. При этом суд исходил из того, что заявительница по месту прохождения службы обеспечена благоустроенным служебным жилым помещением по установленным законом нормам. В соответствии с требованиями ст. 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих», с военной службы не могут быть уволены лишь перечисленные в этой норме категории военнослужащих, которые вовсе не обеспечены жильем. Категория жилого помещения, которым должен быть обеспечен военнослужащий к моменту увольнения (постоянное, служебное, ведомственное и т.д.), в данной норме не раскрывается.
При таких обстоятельствах суд не усмотрел ограничений для исключения Зуевой из списков личного состава части и пришел к выводу, что права заявительницы на обеспечение жильем для постоянного проживания могут быть реализованы после издания оспариваемого приказа.
Нормы постановления Правительства РФ от 6 сентября 1999 года № 1054 на спорные правоотношения не распространяются, поскольку они регулируют вопросы постановки на жилищный учет военнослужащих, избравших после увольнения с военной службы иное место жительство. Заявительница же претендует на получение жилого помещения по месту прохождения военной службы.
Кроме того, в решении указано, что аналогичные последствия могли наступить у Зуевой и в случае приобретения жилого помещения с помощью государственного жилищного сертификата (ГЖС), от получения которого заявительница отказалась. Компетенция командования по обеспечению военнослужащего ГЖС ограничивается своевременным направлением всех ходатайств военнослужащего, избравшего своим местом жительства другой регион, в соответствующие инстанции, что и было сделано командиром войсковой части 28037 в отношении Зуевой.
Рассмотрев материалы дела по кассационной жалобе Зуевой, окружной военный суд пришел к следующим выводам.
В соответствии со ст. 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих», военнослужащие, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, нуждающиеся в улучшении жилищных условий по нормам, установленным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами РФ, без их согласия не могут быть уволены с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями без предоставления им жилых помещений.
Следовательно, юридически значимыми обстоятельствами при обсуждении вопроса законности увольнения Зуевой с военной службы и исключения ее в связи с этим из списков личного состава части без обеспечения жилым помещением являются следующие данные:
- срок военной службы заявителя;
- признание ее в установленном порядке нуждающейся в улучшении жилищных условий по нормам, установленным федеральными законами и иными правовыми актами РФ;
- согласие заявителя на увольнение ее в запас без обеспечения ее жильем;
- основание ее увольнения с военной службы.
Исследованными в судебном заседании документами установлено, что выслуга лет на военной службе Зуевой составляет более 10 лет, она достигла предельного возраста пребывания на военной службе и признана негодной к военной службе. Решением жилищной комиссии войсковой части 10232 от 28 июня 2007 года заявительница в установленном порядке была признана нуждающейся в улучшении жилищных условий. Из рапортов Зуевой от 11 января 2006 года и от 31 мая 2005 года следует, что она возражала против исключения из списков личного состава части до обеспечения ее жилым помещением за пределами военного городка. Последний факт вытекает также и из листа беседы, проводимой с Зуевой 30 января 2006 года при увольнении ее с военной службы. Тем самым, заявительница выражала намерение быть обеспеченной жилым помещением в период прохождения военной службы.
Перечисленные выше данные, которые не оспаривались сторонами, позволяли сделать вывод о том, что Зуева отвечала всем условиям, перечисленным в ст. 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих». Вместе с тем, для решения вопроса, распространялся ли на заявительницу установленный данной нормой запрет на увольнение с военной службы без обеспечения жильем, суд должен был установить и избранное Зуевой место проживания после увольнения и исключения из списков личного состава части. В том случае, если избранное место жительства не совпадало с местом прохождения военной службы, законодательный запрет на издание соответствующего приказа на заявительницу не распространялся. Данный вывод вытекает из смысла названной нормы во взаимосвязи с п. 17 ст.34 Положения о порядке прохождения военной службы.
Как указывалось выше, суд первой инстанции посчитал установленным тот факт, что к моменту издания оспариваемого приказа Зуева избрала местом своего жительства г. Тосно, территориально расположенный в непосредственной близости от военного городка, в котором проходила службу и проживала заявительница.
При таких обстоятельствах заявительница не могла быть уволена с военной службы до момента обеспечения ее жилым помещением по установленным нормам по месту прохождения ею военной службы за пределами военного городка.
Вывод гарнизонного военного суда об обратном противоречит смыслу приведенной выше нормы материального закона. Зуева на момент издания оспариваемого приказа действительно была обеспечена квартирой на территории закрытого военного городка. Вместе с тем это обстоятельство в данном случае не освобождало командование от обязанности предоставить заявительнице к моменту исключения из списков личного состава части жилое помещение для постоянного проживания, к категории которого занимаемое Зуевой жилье не относится.
Во-первых, учитывая, что заявительницей первый контракт о прохождении военной службы был заключен до 1 января 1998 года, она вправе была рассчитывать на получение жилого помещения для постоянного проживания, что вытекает из требований п.1 ст.15 Федерального закона «О статусе военнослужащих».
Во-вторых, с учетом требований последней нормы, жилые помещения, расположенные на территории закрытых военных городков, относятся к числу служебных и предоставляются исключительно на период прохождения военной службы.
В-третьих, согласно п. 7 раздела 2 «Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства», утвержденных постановлением Правительства РФ от 6 сентября 1998 года № 1054, основания для признания граждан нуждающимися в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий возникают из факта проживания на жилой площади в закрытых и обособленных военных городках. (Данная норма, вопреки указанию в судебном постановлении, применима к спорным правоотношениям).
При таких обстоятельствах приказ командира войсковой части 28037 №138 от 26 июля 2007 года об исключения Зуевой из списков личного состава части, как противоречащий требованиям ст. 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих», не может быть признан законным.
НАРУШЕНИЯ НОРМ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА.
В анализируемом периоде было отменено значительное количество решений и определений вследствие существенного нарушения норм процессуального права. В ряде случаев они были связаны с неправильным определением прав и обязанностей сторон, не извещением их о времени и месте рассмотрения дела.
***
Заузолков А. А. обратился в военный суд с заявлением, в котором просил взыскать с Пограничного управления ФСБ РФ по Архангельской области убытки, обусловленные несвоевременной выплатой денежного довольствия за период с 1 июня 2004 года по 20 апреля 2005 года, то есть – на день выполнения решения суда, в размере 1 082 руб. 56 коп.
Определением судьи Архангельского гарнизонного военного суда от 19 ноября 2007 года данное заявление оставлено без движения. Ссылаясь на ст.ст.131-132 и 136 ГПК РФ, судья в определении пришел к выводу о том, что заявление не отвечает требованиям закона, поскольку в нем отсутствует цена иска, а также оно не оплачено государственной пошлиной.
При этом судья не учел, что заявление об индексации взысканных в пользу Заузолкова денежных средств по решению Архангельского гарнизонного военного суда от 28 февраля 2005 года подлежало разрешению в соответствии с требованиями, установленными ст. 208 ГПК РФ, но не по общим правилам искового производства.
Данная норма предусматривает упрощенный порядок рассмотрения заявления и не требует его оплаты государственной пошлиной. Не предъявляет ст.208 ГПК РФ и каких-либо обязательных требований к тексту заявления об индексации присужденных денежных сумм. Более того, указанная норма не предусматривает необходимость выносить процессуальное решение о принятии такого заявления к производству суда.
В данном случае заявление Заузолкова содержало все необходимые реквизиты, в том числе и расчет взыскиваемой суммы, и подано с копиями по числу лиц, участвующих в деле.
При таких обстоятельствах вывод судьи о необходимости оставления заяв
|
Вход
FAQ
Поиск
