Автор:
С.Н. Шарапов, кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры уголовного права Военного университета, полковник юстиции.

История отечественного военно-уголовного законодательства насчитывает не одну сотню лет, его возникновение и развитие непосредственно связаны с возникновением и развитием Российского государства и российской армии, отечественного уголовного и военного законодательства.
Одновременно с началом формирования на Руси вооруженных отрядов, предназначенных для решения военных задач, в российском законодательстве появились правовые акты, нормы которых предусматривали особые правовые основания уголовной ответственности за совершение воинских преступлений (Литовский статут 1529 г., Боярский приговор о станичной и сторожевой службе 1571 г., Устав ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки, 1621 г., Соборное уложение 1649 г. и др.).
Позднее указанные нормы в отечественном законодательстве стали обосабливаться в качестве отдельных правовых актов, и в России, наряду с общими уголовными законами, действовали специальные «военно-уголовные законы» — правовые акты об уголовной ответственности военнослужащих (Артикул воинский 1716 г., Полевое уголовное уложение 1812 г., Военно-уголовный устав 1839 г., Воинский устав о наказаниях 1867—1868 гг.), которые применялись специальными военными судами по особым процессуальным правилам. В связи с этим военно-уголовное законодательство в системе дореволюционного законодательства России, как, впрочем, и большинства западноевропейских государств, занимало особое место.
Советский период в истории российского военно-уголовного законодательства характеризуется существенным изменением принципа его конструирования — нормы о воинских преступлениях стали формироваться как составная часть уголовного законодательства. Наличие в его системе отдельных «военно-уголовных законов» (положения о воинских преступлениях 1924 и 1927 гг., Закон об уголовной ответственности за воинские преступления 1958 г.), содержащих нормы, в которых определялись понятие и конкретные составы воинских преступлений, не влияло на указанный принцип конструирования. Нормы «военно-уголовных законов» текстуально воспроизводились в специальных главах уголовных кодексов союзных республик, входивших в состав СССР.
Однако наличие отдельного «военно-уголовного закона», а также некоторых иных нормативных правовых актов, содержащих уголовно-правовые нормы, применяемые только к военнослужащим, создавало объективные предпосылки для утверждения о существовании в системе российского уголовного законодательства военно-уголовного законодательства.
Понятие военно-уголовного законодательства, его взаимосвязь с уголовным правом и соотношение с военным законодательством были детально исследованы в научных трудах профессора Х.М. Ахметшина. В соответствии с разработанной им теорией под военно-уголовным законодательством понималась совокупность уголовно-правовых норм, применяемых к военнослужащим в связи с совершением ими воинских и общеуголовных преступлений[1]. На данном этапе развития уголовного законодательства институализация военно-уголовного законодательства как определенного единства уголовно-правовых норм, находящихся не только в разных разделах Уголовного кодекса, но и в разных источниках уголовного законодательства, являлась вполне обоснованной.
Закон об уголовной ответственности за воинские преступления 1958 г. действовал до вступления в законную силу УК РФ 1996 г., полностью кодифицировавшего уголовное законодательство. Вместе с тем, до настоящего времени кодификация уголовного законодательства применительно к понятию современного военно-уголовного законодательства осталась без внимания ученых-юристов и не получила должной оценки. Однако указанные изменения существенным образом повлияли на содержание и место военно-уголовного законодательства в системе современного российского законодательства, а также вызвали некоторые сомнения в обоснованности использования термина «военно-уголовное законодательство» для обозначения определенной совокупности норм уголовного законодательства об ответственности военнослужащих за совершение преступлений.
В соответствии с существующим в настоящее время в юридической науке определением военно-уголовное законодательство представляет собой «совокупность уголовно-правовых норм, применяемых только к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву либо по контракту, а также к гражданам, пребывающим в запасе, во время прохождения ими военных сборов в связи с совершением преступлений»[2]. Место военно-уголовного законодательства в правовой системе определено следующим образом: «военно-уголовное законодательство является органичной составной частью единого российского уголовного права», «нормы военно-уголовного законодательства неотделимы от общей системы уголовного законодательства Российской Федерации»[3].
Анализ приведенных определений с сугубо теоретических позиций позволяет сделать выводы о несоответствии их содержания некоторым основным положениям правовой теории и необходимости проведения соответствующих научных исследований.
1. В теории права общепризнанно, что минимальным структурным элементом системы законодательства является нормативный акт. В связи с этим обозначение определенной совокупности уголовно-правовых норм, находящихся в самом нормативном правовом акте (Уголовном кодексе), термином «законодательство» (при отсутствии в современной системе законодательства «военно-уголовного закона») представляется теоретически не вполне обоснованным.
Кроме того, норма права (правовая норма) и норма законодательства (статья нормативного акта) не тождественны. Правовая норма является первичным структурным элементом системы права, а не системы законодательства. Несмотря на тесную взаимосвязь системы права и системы законодательства, эти понятия не совпадают и соотносятся между собой как содержание и форма, где содержанием выступает система права, а формой — система законодательства.
Таким образом, законодательство не может быть ничем иным, кроме как совокупностью нормативных актов, а не совокупностью самих отраслевых норм права. Следовательно, определение военно-уголовного законодательства как совокупности уголовно-правовых норм не соответствует положениям теории права.
2. В связи с определением военно-уголовного законодательства как составной части российского уголовного права следует отметить, что довольно часто в юридической науке термины «законодательство» и «право» употребляются как тождественные, хотя с научной точки зрения они таковыми не являются и отличаются друг от друга весьма существенным образом. По своей сути «законодательство» и «право», несмотря на их тесную взаимосвязь, — самостоятельные категории, представляющие собой разные аспекты сущности правовой системы. Эти понятия не могут соотноситься как часть и целое, первое не может быть частью второго.
3. В системе законодательства основным структурным образованием является отрасль законодательства. В структуре отрасли уголовного законодательства не может существовать иной отрасли и иного законодательства. Кроме того, уголовное законодательство, состоящее из одного кодифицированного акта (уголовного кодекса), как отрасль системы законодательства не может содержать в себе «неотделимых» от него норм какого-либо иного законодательства (военно-уголовного, таможенного, экологического и т. д.). В противном случае следует допустить существование в уголовном законодательстве «неотделимых» от него норм «ювенально-уголовного», «эколого-уголовного», «транспортно-уголовного» и т. п. «законодательств».
Следовательно, утверждение о «неотделимости» норм военно-уголовного законодательства от уголовного законодательства с позиции теории права не является необходимым, так как в любом случае данные нормы являются нормами только этого (т. е. уголовного) законодательства.
Таким образом, в связи с тем, что «неотделимость» норм военно-уголовного законодательства от остального уголовного законодательства очевидна, представляется также вполне очевидным, что использование термина «уголовное законодательство об ответственности военнослужащих» для обозначения указанной выше совокупности норм в настоящее время более полно отражает их сущность и абсолютно определенным и недвусмысленным образом указывает на их «неотделимость» от норм уголовного законодательства.
Напротив, термин «военно-уголовное законодательство» позволяет сделать вывод о некоторой обособленности «военно-уголовного» от уголовного законодательства и о существовании в системе российского законодательства «военно-уголовных» нормативных правовых актов, а также требует дополнительного обоснования его содержания вопреки основным положениям теории права как совокупности правовых норм, а не нормативных актов, и его «неразрывного единства» с уголовным законодательством.
Таким образом, результаты проведенной теоретической верификации понятия военно-уголовного законодательства и его места в системе российского законодательства показали, что в настоящее время в связи с изменением уголовного законодательства для обозначения совокупности «военно-уголовных» норм УК РФ предпочтительным является использование термина «уголовное законодательство об ответственности военнослужащих», под которым следует понимать совокупность норм Общей части УК РФ, предусматривающих правовые основания привлечения военнослужащих к уголовной ответственности и применяемых только к военнослужащим, а также норм Особенной части УК РФ, содержащих составы преступлений против военной службы и военной безопасности.
Предложенное определение исчерпывающим образом указывает на то, что уголовное законодательство об ответственности военнослужащих представляет собой только определенную часть норм уголовного законодательства и не требует дополнительного обоснования их «неотделимости» от остального уголовного законодательства.

______________________________________________
[1] Ахметшин Х.М. Советское военно-уголовное законодательство. М., 1972. С. 39.
[2] Военно-уголовное законодательство Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под общ. ред. Н.А. Петухова. М., 2004. С. 10.
[3] Там же. С. 11.